Хлопнула дверь. Сегодня он был очень злой, его, кажется, бросила любовница и узнала об измене жена, и скоро он останется один. Такие приятные слова в свой адрес я не слышала очень давно, даже не так сказала. Столько приятных слов я не слышала очень давно, сегодня он был очень добрым и ласковым, перед нашим занятием я выпила не три, а только две рюмки коньяка. И вот он ушёл. Перед тем, как закрыть дверь, обернулся, посмотрел на меня ласково, подмигнул и скрылся. От этого жеста моё сердце должно было бы забиться чаще, но ничего не произошло, мне даже стало очень противно. Резко встала, подошла к гардеробу, переоделась, подошла к зеркалу, проверила свой макияж, улыбнулась грустно отражению, налила себе в рюмку коньяка, залпом выпила его, трясущимися руками достала сигарету, зажгла её, легла на кровать и затянулась. На все эти действия я потратила чуть больше минуты, следовательно, мне оставалось ещё около двадцати минут до следующего клиента. Это чувство, это прекрасное чувство, когда лежишь на кровати, где происходило всё, от романтических поцелуев с юношей-мечтателем до страстных объятий с женщиной, которая перешла рубеж среднего возраста, и ждёшь следующего клиента. Чувствуешь, как приятный напиток разливается по всему организму, как сигаретный дым медленно проходит через всё тело, задевая самые приятные чувства. Села на кровать, дотянулась до коньяка – мне необходима ещё одна рюмка. И снова залпом, без всякой какой-то закуски, запивки, просто коньяк, чтобы чувствовать его. Он обжёг немного горло. Этот огонь всегда возбуждал меня, от него я была готова отдаться любому, даже самому мерзкому человеку на всём сером свете, я задыхалась от странного чувства, одновременно и очень похожего на экстаз, но и в тоже время очень далёкого от него, мне было безумно приятно. Когда наступление этих ощущений прошло, я затянулась сигаретой и блаженно улыбнулась, когда моя голова коснулась мягкого покрова моей кровати.
Сейчас мне бы не хотелось с кем-то лежать на кровати, разговаривать или целоваться, обниматься или просто курить сигареты, но мне резко ударило в голову, что сейчас должен прийти мой самый любимый клиент, мой ласковый огонёк, человек, чувства к которому я никогда не покажу, ибо он городской житель, а я ночная бабочка; ибо он женат, а я олицетворяю страх всех жен; ибо он любит и других девушек, а я люблю и других людей, но немного по-другому. Туман резко рассеялся, алкоголь вышел из меня. Резко встала и подошла к зеркалу, себе сейчас не понравилась, это, наверно, волнение. Потушила сигарету, достала из пачки новую и жадно впитывала аромат сигаретного дыма, такого близкого мне, такого сладостного. Достала свои любимые духи, которые так раздражали многих мужчин, напоминая им о жёнах, обрызгала себя с головы до ног, поставила их на место. Потянулась к коньяку, но резко убрала руку. Следующая рюмка будет тогда, если он захочет её выпить со мной или разрешит мне выпить с ним. Чёрт возьми, да же я привязалась к этому юноше, который непонятно каким образом забрёл в это заведение! Чёрт возьми, да мне же нельзя даже думать о таком, что уж говорить о чувствах! Мне стало так противно от себя самой, что я решительно отвернулась от зеркала и легла на кровать, на спину. И закрыла глаза. Сон окутывал меня белой пеленой. Алкоголь снова ударил в голову, и я заснула прекрасным сном младенца. Тем сном, которое я могу позволить ночью, когда нет клиентов, и в такое время, когда безнадёжно пьяна и накурена, одурманена своими же духами и своими же ощущения. О, прекрасные мгновения!..

С самого утра, с семи часов, как только один глаз Коленьки открылся, в его сознании очень чётко отобразилась мысль, что он должен сегодня сделать то, чего никогда не делал, даже больше – чего он так сильно боялся всю свою жизнь. Одна мысль о том, что его будет трясти перед встречей с девушкой; о том, что он будет целую ночь не спать и продумывать, чем же удивить великолепную пугала его, заставляла уходить куда-нибудь далеко и напиваться там до потери сознания. Но сегодня он сказал себе, что должен вытерпеть и с достоинством выдержать это испытание. Почему именно Василиса? Да потому что только у неё прелестные белые длинные волосы, только у неё невероятный характер, только она, кажется, и сможет по-настоящему полюбить этого дуралея, который сделал из себя, из такого умного мальчика (как говорила бабуля), какого-то шута, какого-то невероятного дурака, который только и думает о том, что надо построить отношения с новой девушкой. Отношения? Фи! Да какие это отношения? Поцелуйчики на скамейке перед университетом, медленно перетекающие в страстные объятия на кровати у него на кровати? А чувств, к сожалению, никак. Или к счастью? Быть может, это было специально так задумано только для того, чтобы он, встретив ту самую волшебницу, отдал ей всё, что есть у него? Он решительно встал и направился ванную для свершения утренних процедур. По дороге встретил своего друга, с которым он вместе и снимал квартиру, из комнаты которого доносился крик девушки, которая просила принести ей стакан воды. Знакомая ситуация. Хмыкнув, я попросил друга серьёзно, по-мужски так, знаете ли, уйти на эту ночь из квартиры. Получив в ответ знакомый блеск в глазах, он засмущался (одна мысль об этом с прекрасной Василисой пугала Островского), закрыл ему рукой рот и рассказал всё так быстро, что он только кивнул головой, убрал резким движением мою руку со своего рта и пропев «Я иду, любимаяяяя», направился обратно в комнату.
Хм, а ведь раньше утром Островского начиналось именно с таких «просьб принести водичку», с многочисленных слов, наполненных ложью (например, «да-да, конечно, мы сегодня вечером сходим в кино»), а тут такая приятная свобода. Благо, сегодня не надо было идти на учёбу, иначе бы он снова не пошёл бы на неё, ибо инстинктивно понимал, что не сможет высидеть ни одной пары, что уж говорить о каких-то ответах на вопросы преподавателей! Тут он остановился посередине комнаты и попытался посмотреть на себя со стороны. Коля раньше так очень часто делал, посему в школе его многие считали странным «ботаном», который только и интересуется, что физикой, химией, биологией, поэтому, как говорила его школьная подруга, он в университете так похабно и ведёт себя, что пытается расквитаться со всеми девушками за ужасные школьные годы. Что он увидел? Юношу, который хоть только и проснулся, но всё-таки глаза его уже давно встали, они горели безудержным огнём. Он вернулся на своё место, попил воды, и тут кто-то постучал в дверь. Он быстро накинул на себя длинную растянутую кофту, боясь, что это может быть Василиса, которая пришла сказать, что не сможет прийти сегодня. Но, к счастью, это был друг, который держал в руке огромную бутылку мартини и радостно улыбался.
- В общем, - начал он, - сегодня великий день, товарищ, ведь к тебе приходит барышня, которую ты действительно любишь. Тут Островский так покраснел, как никогда в жизни. Поэтому нам надо выпить. На все упрёки, на всё ругань, на все попытки выгнать соседа из комнаты, он отвечал только силой, поэтому через минут пятнадцать  два парня сидели напротив друг друга и пили этот самый алкоголь. Островскому было так противно от самого себя, что он даже попытался закончить, но ничего не получилось, ибо бутылка-то была допита, а алкоголь медленно начинал действовать. Почему-то именно из-за мартини (или сосед что-то насыпал в бутыль?) он очень захотел спать.
Когда он проснулся, голова совсем не трещала. Он поднял голову и посмотрел на часы. Почти шесть часов! Коля резко вскочил, побежал к шкафу и начал одеваться. Побежал к своему соседу, дабы поругаться на него за то, что он так нагло напоил его перед встречей, споткнулся об носок, упал с грохотом. Собрал все свои силы, дошёл кое-как (всё же боль была сильна) до двери соседа, громко постучал. Никого. Значит-с, он всё-таки ушёл. Получается, что добрый молодец Островский спал девять с лишком часов. Коля побежал обратно в комнату. Убрал всю одежду в шкаф (ну, просто закинул её внутрь), застелил кровать. Достал ароматические свечи со вкусом лаванды (по совету подруги – она сказала, что они очень нравятся девушками), зажёг их. Передвинул кофейный столик на середину комнаты, расставил свечи, зажёг и их. Посмотрел на время. Семь часов.
И раздался стук в дверь.

Любить лето? Да, это для меня легко, даже и не задание, кажется. Иногда я, конечно же, думал, что лето для меня – время свободы и счастья от людей, с которыми меня связывает школа и уличная жизнь, но опять же они настигали меня и в это прекрасное время, да и мама давала больше времени для того, чтобы я мог гулять. Именно в то прекрасное лето я нашёл её, музу моих действий, создательницу моих чувств, властительницу всех моих мыслей, мою единственную любовь. О, да, она окружила меня магией сразу же, как только я увидел её, маленькую девочку около семи-девяти лет, которая вешала на веточки моего любимого дерева ленточки. Интересно, понимала ли она, что прикасается к великому таинству души моей, связанному именно с этим живым существом, которое знает все мои тайны? Или оно услышало мои просьбы и молитвы, мои жалобы о моём беспробудном, как мне тогда казалось, одиночестве? Вышел из деревьев и решительно направился к своему месту, но в паре шагов от него я остановился и следил за каждым её движением, которое былое пропитано волшебством, магией, любовью и заботой. О, я всегда отличался особой чувствительностью, именно поэтому с моего правого глаза упала слеза, которую я быстро стёр, ибо немыслимо, чтобы такой взрослый мальчик (именно так мне всегда и говорила мама) плакал, да ещё и на людях, да ещё и при виде такой волшебницы!
И тут я каким-то сильнейший порывом осилил те самые два шага и сел, облокотившись о дерево, на своё любимое место. А девочка тем временем продолжала вешать ленточки на дерево, на олицетворение меня. Пылинка присела на мой нос, из-за чего я очень громко чихнул. Этому действию я даже обрадовался, ибо не знал, как же ещё можно привлечь внимание этой кудесницы, которая выполняла странный обряд любви с моим существом. Интересно, а что она скажет, если я ей поведаю, будто бы это дерево умеет разговаривать? Она, наверно, засмеётся, убежит и всем расскажет, как это сделал тот мальчик по имени Ники, из-за которого меня довольно-таки долгое время называли сумасшедшим, а после моего перелома, они вообще успокоиться не могли. Спасибо тебе большое, Ники.
И тут я почувствовал, что кто-то притрагивается ко мне. Повернулся в ту сторону, и, видимо, на моём лице отразился ужас и невероятнейшее удивление, раз та девочка так удивлённо посмотрела на меня и улыбнулась. Представляете, она села рядом и со мной, так близко, что моё сердце забилось с невероятной скоростью. Со мной никто и никогда не садился так близко, да и тем более девочки. В школе я один сижу за первой партой, а вторая парта пустует, и все парты вокруг меня пустуют, поэтому я, можно сказать, как одинокий волк в лесу. Учителя, конечно же, ругаются и пересаживают моих одноклассников, но лучше бы они этого не делали, ибо тогда в меня летят бумажки, в спину чем только не тыкают. Как только вспоминаю всё это, мне становится страшно противно.
- З-здравствуй, - мысленно отругал себя сразу же за заикание, но по-другому сказать уже не смог, ибо слово нельзя вернуть обратно, как бы ты этого не желал, - меня з-зовут Ф.. – и тут я запнулся, покраснел и отвернулся. Посмотрел на траву, пытаясь, как меня учила мама, про себя повторить фразу. Конечно же, в мыслях я не буду заикаться, куда уж там! Потом снова посмотрел на мою мечту, попытался улыбнуться и тихо произнес: - меня зовут Гамп, Форест Гамп. – блистательно! Ни на одном слове не запнулся. На моём лице появилась широкая улыбка, которая заняла чуть ли не всё пространство, отчего я сравнил себя с блином и засмеялся, но тут серьёзно посмотрел на неё и стал ждать от неё ответа.